«Четверо суток бастуют нефтяники в Актюбинской области. Компромисс по поводу повышения зарплаты не найден». «Пятая с начала 2021 года забастовка началась на западе РК – бастуют нефтяники Жанаозена». Заголовки СМИ пестрят подобными новостями. И это год не успел начаться.
Протестные настроения в первую очередь связаны с неудовлетворяющим самих рабочих уровнем заработных плат и условиями труда. Уровень заработных плат рабочих, обслуживающих нефтяные месторождения находится в диапазоне 155-200 тысяч тенге, в зависимости от региона, условий труда и прочих региональных факторов. Если сравнивать в целом по рынку труда, то доходы выше, чем в среднем по стране, и все же они низкие.
Важно понимать, что реальные доходы работников в стране серьезно изменились. Это касается и добывающих отраслей. Зарплаты так и не были проиндексированы после колоссального обвала национальной валюты в 2015 году. Напомню, что курс за 5 лет опустился с 180 до 420, и даже если в платежных ведомостях зарплаты в тенге несколько подросли, то в реальном выражении просели более чем в два раза. С учетом инфляции и покупательной способности сегодняшние доходы работников ушли на уровень 2002 года. И пока перспектив для роста нет.
Особенно это важно понять подводя первые итоги пандемии. Давайте посмотрим первую десятку налогоплательщиков 2020 года. Главный донор страны «Тенгизшевройл» перечислил в бюджет 999,1 млрд тенге, тогда как годом ранее его налоговые отчисления были в размере 1,9 трлн. Разница более чем в два раза. «Карачаганак» сократил свои платежи на треть с 617 до 402 млрд тенге. «Мангистаумунайгаз» провалился втрое с 366 до 143 млрд тенге. «Эмбамунайгаз» более чем в двое – 91,8 млрд тенге против 194,8, аналогично дела и у «СНПС – Актобемунайгаз» – 89 млрд тенге против 154,7 млрд тенге, «Озенмунайгаз» – 85,1 млрд тенге против 177,3 и у «Казгермунай» – 69,8 млрд тенге против 124,2 млрд тенге.
Доходная составляющая любого нефтедобывающего предприятия – это стоимость нефти на внешнем и внутреннем рынках. Расходная – это фонд заработной платы работников, налоги и пошлины, капитальные и текущие расходы по содержанию эксплуатируемого оборудования. После катастрофического падения спроса на нефть и ее производные, компании вряд ли будут готовы обсуждать вопрос роста расходов на содержание и эксплуатацию скважин и оборудования, налогов и пошлин, уплачиваемых в бюджет страны, если только государство не начнет менять правила на рынке.
Каждый недропользователь, осуществляющий добычу нефти в Казахстане, несет контрактные обязательства по поставкам нефти на внутрений рынок РК для ее дальнейшей переработки в Казахстане. Свободный от обязательств объем нефти экспортируется на мировые рынки. Завершение модернизации казахстанской нефтепереработки увеличило потребность внутреннего рынка в нефти за последние годы на 1,5-2 миллиона тонн, и это хорошо.
И получается, что объемы поставок нефти на внутренний рынок подавляющим числом нефтедобывающих предприятий на сегодня достигают 65-70% от общего объема их добычи, а стоимость нефти на внутреннем рынке жестко регулируется государством для поддержания рекордно низких цен на топливо.
И если стоимость экспортируемой нефти еще как-то можно объяснить качеством сырья и текущими котировками на мировых товарных рынках, то стоимость нефти на внутреннем рынке объяснить сложно. Она формируется из стоимости корзины нефтепродуктов, получаемых после переработки.
Топливный рынок Казахстана управляемый, и цена намеренно держится на низком уровне. Например, с 2016 года она поднялась со 130 до 150, при том что была практически трёхкратная девальвация, а инфляция за эти годы более 200 процентов. Так что продажа бензина и дизеля сегодня, по сути, убыточна, а это 60% продукта, получаемого из перерабатываемого сырья. И да, не стоит смотреть на цену штандартов АЗС, ведь львиная доля от нее — это налоги и акцизы, которые собирает государство.
Согласно официальным данным в 2020 году цены на бензин в России повысились, пусть всего и на 3%, что частично компенсирует инфляцию. Сегодня цена колеблется от 40 до 50 рублей в зависимости от региона.
По официальному курсу – от 230 до 280 тенге за литр, но, помимо высоких налогов в России, которые помогают пополнять бюджет, действует и рынок нефти и нефтепродуктов, который определяет стоимость сырья в том числе и для локальных нефтепереработчиков. Таким образом, государство, изымая существенную долю с рынка, не создает перекосов при внутреннем обороте. Оно не ограничивает предпринимателя в размерах его доходов от продажи сырья, все решает рынок.
Прекос в Казахстане с каждым годом только нарастает. Экспорт нефти со старых месторождений снижается, поставки нефти на зарегулированный внутренний рынок увеличиваются. Проще говоря, доходы снижаются, а расходы только растут. При этом цены на бензин долго удерживать на таких низких значениях не получится. Дело в налогах.
Грядущая гармонизация в рамках ЕАЭС вынудит власти взвинтить их. Так что решение вопроса нефтяников есть, и оно прекрасно известно – повышение цен на нефтепродукты, производимые на НПЗ РК. Это позволит в конечном итоге обеспечить повышение стоимости нефти, поставляемой на внутренний рынок.
Это словно «живая вода». Денег на разработку новых месторождений нет, на реконструкцию старых – тоже. Низкие доходы не только не позволяют повысить зарплаты своим работникам, но и заставляют отказываться от помощи подрядчиков, а это огромная армия рабочих, которая сейчас болтается без дела, но привыкла хорошо зарабатывать. У ресурсодержателей цель только одна – не заморозить скважины, выжить в турбулентности низких цен и падающего спроса.
Нельзя сказать, что государство ничего не делает для поддержки рынка нефти и нефтепродуктов. Правительством РК был принят ряд мер, обеспечивающих поддержку казахстанских производителей.
Правда, срок действия этих мер закончился в наступившем году. Это позволило выжить, когда спрос на бензин стремился к нулю, потому что вся страна сидела взаперти, позволило создать очередной прецедент снижения цен, что в конечном итоге положительно сказалось на инфляции. Низкие цены на топливо психологически удерживают восприятия кризиса, как, впрочем, и цены на коммунальные услуги, которые также толком не индексировались со времен большой девальвации.
Дальнейшее субсидирование внутреннего рынка убьет отрасль, которая в течение 30 лет обеспечивала динамику роста страны. Нефтяники давно не «шикуют». Экспортируемая из страны нефть стоила 100-120 $/баррель уже 10 лет назад. Нынешняя экспортная стоимость нефти едва покрывает текущие расходы компаний без возможностей инвестирования в человеческий капитал и развитие, а цена нефти, поставляемой на внутренний рынок страны, вовсе осуществляется на уровне ниже себестоимости.
Да, десять лет назад нефтяная отрасль могла себе позволить субсидировать внутренние потребности страны. Доходы от экспорта нефти покрывали все расходы недропользователей, но сегодня такой возможности у нефтяников нет. И возможно, спасать скоро нужно будет их.