Представители общественного фонда «Кен журек» рассказали корреспонденту zakon.kz, с какими трудностями вынуждены каждодневно сталкиваться дети-эпилептики и их семьи.
— Сколько противоэпилептических препаратов зарегистрировано в Казахстане и достаточно ли этого количества?
Светлана Киричкова, директор ОФ поддержки детей с эпилепсией «Кен журек»: В мире существует порядка 26 действующих веществ, которые входят в состав противоэпилептических препаратов. У нас в стране зарегистрировано только шесть –остальные 20 нам недоступны. Но это не значит, что их не назначают врачи. Сейчас мы сталкиваемся с тем, что назначения есть, и у детей есть реальные результаты – либо приступы прекращаются вовсе, либо их становится гораздо меньше. Естественно, родители стараются приобрести эти препараты, независимо от их отсутствия в стране. Они вынуждены заказывать необходимые препараты из-за рубежа. У них и стоимость немаленькая – от 30 тыс. тенге и выше, так еще приходится оплачивать доставку. Плюс – постоянные переживания на тему «а если посылка не придет вовремя». Эпилепсия – это ведь хроническое заболевание. Оно требует регулярного приема препаратов. Если лекарство не придет вовремя, ребенок пропустит свою дозировку и у него повысится риск возникновения приступов.
Мы уже год на различных совещаниях на всех уровнях рассказываем о том, что нам нужны эти препараты. Но их не регистрируют, потому что производителям это неинтересно: объемы маленькие. Никто не хочет здесь лицензироваться, потому что лицензия, необходимая для входа лекарства на рынок страны, стоит больших денег для компании. Даже если препарат зарегистрируют, это не решит ситуацию полностью, потому что если производитель сюда не зайдет, то мы по-прежнему останемся без препарата. Производителям это не нужно, партии-то маленькие.
— Но ведь препятствия на пути создают не только незаинтересованные в поставке маленьких партий производители…
С.К.: Конечно! Мы просим внести недостающие действующие вещества в Приказ № 666 «Об утверждении Перечня лекарственных средств и медицинских изделий в рамках ГОБМП и ОСМС». Ничего не происходит. Нам обещали, что они будут включены в бесплатное амбулаторное лекарственное обеспечение (АЛО). В январе мы узнали, что обновляется Приказ № 666, и обновленная редакция размещена на сайте egov.kz. Мы открыли сайт и увидели, что обновленный документ не включает в себя никакую часть наших препаратов. Нас опять оставили без ничего. Мы собрали конференцию, подняли этот вопрос, опять писали просьбы о внесении в АЛО. Первую редакцию документа не утвердили и на совещании 29 января показали нам вторую редакцию. Там было 14 наших действующих веществ. Мы уже обрадовались, но вторую редакцию так и не утвердили до лета. В июне мы присутствовали на совещании с вице-министром здравоохранения Жандосом Буркитбаевым и услышали, что Приказ № 666 утверждают, но без учета наших требований. Нам объяснили: мы никак не можем пробиться в АЛО, потому что есть в государственной системе определенные процедуры, под которые мы не попадаем…
Елена Дзвоник, мама ребенка с эпилепсией:
— Параллельно утверждают новый Казахстанский национальный лекарственный формуляр, в который мы тоже не попадаем. А если препарата нет в КНФ, ввести его на территорию страны нельзя. То есть можно покупать за границей под индивидуальные нужды, но ввозить за счет средств местного бюджета, как предлагало Министерство здравоохранения, — нет. Более того, местный бюджет может только выделить средства, но не произвести закуп. Получается, что местный бюджет бессилен, а республиканский отказывает в помощи.
Есть еще Кодекс «О здоровье народа и системе здравоохранения». В нем – 246 статья, согласно которой нельзя купить препарат, если его нет в КНФ. Соответственно, все облздравы отвечают родителям: «Вас нет ни в КНФ, ни в Приказе № 666, поэтому мы ничем не можем вам помочь». Единственный вариант – искать спонсорские деньги. Но тут наблюдается странная ситуация: власти некоторых областей действительно озадачиваются поиском спонсорских средств. В конце 2020 года Нур-Султан, Северо-Казахстанская область закупили одно действующее вещество из 14 – вигабатрин. На него выше спрос, он самый распространенный по приему. В 2021 году Западный Казахстан закупил, и то мы не знаем, на какое количество детей. Нам, алматинцам, не дали даже этого.
— Власти ищут какие-то пути решения проблемы?
С.К.: Сложно сказать. Наш фонд существует 3,5 года, и все это время мы пытаемся переломить ситуацию. Мы обращались даже к главе государства, писали письма. Но пока дело не сдвинулось с мертвой точки, хотя есть официальное решение: я получала информацию от министра здравоохранения Алексея Цоя на личном приеме 4 июня. Он сказал, что в конце июня Приказ № 666 будет утвержден с нашими противоэпилептическими средствами. Но мы опять никуда не попали из-за статьи 246 Кодекса о здоровье.
Е.Д.: Чтобы внести лекарство в казахстанский формуляр, сами производители или держатели лицензии должны выйти на руководство страны, Минздрав, и тогда препарат будет зарегистрирован. А производителям, как уже было сказано, это не нужно.
С.К.: Поэтому мы просим, чтобы заказ забрали на республику и закупали не помесячно, а считали потребность, допустим, на полгода. Так возрастет объем, и мы будем представлять хоть какую-то выгоду для фармкомпаний. В случае с местным бюджетом – что для бизнеса, например, шесть детей-эпилептиков? И там ведь стоимость лекарств не как у детей с орфанными (редкими) заболеваниями, где ценник может доходить до миллиарда тенге.
Е.Д.: Мой ребенок принимает незарегистрированный препарат. Стоимость одной упаковки в среднем по миру – 100 евро (около 50 тыс. тенге – прим. авт.). Ребенку нужно 15 упаковок на год, итого приходится тратить больше 750 тыс. тенге. Таких детей в Алматы девять или десять. По меркам семьи деньги большие, но по меркам фармкомпаний – копейки.
— В республике есть единый регистр детей с эпилепсией?
Е.Д.: В том-то и дело, что нет, хотя он бы очень помог. Есть только информация, собранная и предоставленная фондом «Кен журек». И только исходя из этих данных чиновники отправляют запросы в медорганизации, чтобы узнать, существуют ли эти дети. Да, бывают моменты, когда тот или иной ребенок перестал принимать определенный препарат, или изменилась дозировка, а родители не сообщили об этом в фонд. Мы второй год просим о создании единого регистра, но абсолютно никаких подвижек в этом направлении нет.
— А что насчет протокола лечения? Он не противоречит законодательным ограничениям?
Е.Д.: 15 апреля 2020 года был принят новый Клинический протокол лечения эпилепсии у детей, куда вошел весь список препаратов, как зарегистрированных, так и незарегистрированных. С того времени я ходила как на работу в горздрав и требовала закупки внесенного в протокол препарата. Сначала они ссылались на старый кодекс, которые изменили чуть позже, в июле того же года, потом – на статью 246. Только в конце июня 2021 года Минздрав наконец признал, что 246-ая статья мешает.
— Почему вы считаете необходимым дополнить перечень зарегистрированных препаратов? Тех, что уже есть, недостаточно?
Е.Д.: Препараты назначаются индивидуально. Нужно понимать, что зарегистрированные подходят далеко не всем детям. Например, мой ребенок принимает два средства: одно – зарегистрированное, которое мы без проблем получаем в поликлинике бесплатно, другое – незарегистрированное. Последнее мы на протяжении семи лет закупаем самостоятельно. Мы попробовали давать сыну одно из зарегистрированных, доступных лекарств – у него началась страшная побочная реакция, причем такая, которая бывает реже, чем в 0,1% случаев. Естественно, пришлось экстренно менять препарат.
— В соцсетях представители фонда писали, что претензии есть еще и к Тарификатору медицинских услуг. С ним-то что не так?
С.К.: Детям с диагнозом «эпилепсия» необходимы, в частности, исследования на концентрацию лекарственного вещества в крови. Определенные препараты имеют накопительный эффект. Если концентрация в норме, они работают хорошо, если норма превышена, происходит интоксикация, если снижена, падает эффективность лекарства. Например, есть исследование на концентрацию вальпроевой кислоты – оно стоит около 6 тыс. тенге, что умещается в рамки тарификатора. А есть исследование на концентрацию ламотриджина, там ценник переваливает за 20 тыс. тенге. Эту стоимость тарификатор уже не покрывает. Спрашивается: почему в системе ОСМС заложены такие смешные цены? Мы постоянно вносим плату за детей по программе ОСМС, но в итоге все равно оплачиваем из своего кармана услуги, которые должны предоставляться бесплатно. Как вообще можно внести услугу в ОСМС, не посмотрев, как отличается цена исследования одного действующего вещества от цены другого?
Другой пример. Есть всего два специфических обследования для детей с эпилепсией — видео-ЭЭГ-мониторинг (электроэнцефалография – видеорегистрация биоэлектрической активности головного мозга – прим. авт.) и лекарственный мониторинг. Во втором случае, как уже было сказано, мы бьемся о низкий потолок тарификатора. А в первом – бесконечно слышим в поликлиниках историю о том, что «направления закончились». Как такое может быть?
Если врач считает, что ребенок должен «спать» (мониторинг проводится в состоянии естественного сна, на пациента надевается специальная шапочка с электродами – прим. авт.) каждые полгода, значит, услуга должна предоставляться каждые полгода. Эта услуга входит в ОСМС. На каком основании тогда поликлиники отказывают? В итоге «спать» приходится тоже за свой счет. На секундочку, трехчасовой дневной видео-ЭЭГ-мониторинг стоит 20 тыс. тенге, а ночной, восемь часов – 50 тыс. и выше. При этом совместное пособие матери и ребенка по инвалидности до 18 лет составляет чуть более 90 тыс. тенге. Соответственно, 50 тыс. – это большая часть пособия. А если ребенок, помимо прочего, сидит на незарегистрированном препарате, а если на двух…
Знакомая мама ребенка с эпилепсией отдает 200 тыс. тенге только за препараты – это без обследований, без УЗИ, которое необходимо, потому что внутренние органы страдают от приема противосудорожных препаратов. А если вспомнить, что раз в полгода требуется поддерживающая терапия для почек, печени и т.д. Под влиянием лекарств из организма вымывается кальций, нужен регулярный прием витамина D3 с кальцием. Постоянные визиты к стоматологам — зубы болеют у детей только так.
В случае со стоматологами приходится обращаться в дорогие частные клиники: чтобы не спровоцировать приступ, процедуры у детей с эпилепсией зачастую проводятся под наркозом или седативными препаратами. Для детей с эпилепсией в качестве препарата для наркоза, как правило, используют «Севоран» — в этом случае наркоз будет стоить минимум 30 тыс. тенге. «Севоран» считается относительно безопасным масочным наркозом, от которого ребенок быстро приходит в себя. В 40% случаях наркоз может вызвать приступ.
И мы не просим решить все наши проблемы, не жалуемся. Мы лишь требуем того, что нам положено по закону.
Официально
Редакция zakon.kz направила запрос в Комитет медицинского и фармацевтического контроля Министерства здравоохранения Республики Казахстан по вопросу лекарственного обеспечения и данных тарификатора по оказанию медицинских услуг детям с эпилепсией, а также наличия в стране единого регистра пациентов с этим диагнозом.
Как сказано в ответе ведомства, данные тарификатора по оказанию медицинских услуг детям с эпилепсией, согласно Приложению 7 к Приказу исполняющего обязанности Министра здравоохранения Республики Казахстан от 30 октября 2020 года № ҚР ДСМ-170/2020 «Об утверждении тарифов на медицинские услуги, предоставляемые в рамках гарантированного объема бесплатной медицинской помощи и (или) в системе обязательного социального медицинского страхования», тарифы на услугу B03.551.002 «Определение концентрации лекарственного вещества в сыворотке крови на анализаторе» утверждены в размере 5 486,87 тенге.
Получить информацию о регистре и мерах, которые ведомство собирается принимать для обеспечения детей с эпилепсией незарегистрированными в Казахстане препаратами, нам, к сожалению, не удалось.
Ирина Мишура